Мир моих иллюзий красив и бесконечность фантазий неоспорима. Но никто не сможете разделить со мной радость переживаний, когда я нахожусь в них, так как это мой мир, загороженный огромными стенами сознания, а на тяжёлых вратах стоит непреклонный страж, который кроме меня никого не пускает он и меня не всегда пускает. Но мне очень хочется поделиться с кем то теми красотами, которые я наблюдаю в своих иллюзиях. Иллюзия это не мечта ведь мечта может сбыться, а иллюзия в реальном мире невозможна, так как основные земные законы физики и просто элементарной логики в этом мире не действуют.

  На деревянном полу терассы было много павшей кленовой листвы, за прошлую ночь заморозки практически раздели рядом стоящий клён. В его ветках краем своего ковра запутался туман. И клён держал его крепко. Во влажном воздухе присутствовал некий запах он то исчезал, то появлялся снова. Его не возможно было поймать и распознать, так как при попытке  вдохнуть полной грудью он моментально исчезал.  Вокруг царила тишина, которая мне улыбалась, так не бывает я знаю, но она мне улыбалась, наблюдая мои попытки, что либо, услышать. Это царство соседничало с другим царством, царством воды или точнее влаги, которая была везде на черных стволах деревьях сада, на павших листьях, и в воздухе, в общем, везде была влага.

 Это было заколдованное утро. Закованное туманом и тишиной. Укрывшись пледом я сел в кресло, и раскурив трубку, отдался мыслям, которые как утренний туман разлились на равнине и запутались в кроне деревьев с чёрными от влаги стволами. Раскуренная мной трубка окончательно убила надежду распознать неуловимы тонкий запах этого утра. Вокруг моментально рассеялся и надёжно прописался запах вишнёвого табака трубка с каждой затяжкой становилась горячее и во всей картине этого утра появился некий источник тепла.  Затягиваясь трубкой щурясь от дыма,  который обволакивал и превращался в запах я пытался собрать мысли во что-то приблизительно цельное и понятное, но было поздно, каждая мысль рассыпалась на песчинки и растворилась в тишине. Лишь тихое одинокое потрескивание трубки являлось компасом  и неким путеводителем в этом не осознанном, сказочном  звуковом вакууме осенней природы.

  Я мысленно ругнулся на человека который придумал на чайнике ставить свистки, звук закипающего чайника как ледокол раскалывал тишину не оставляя ей ни одного шанса на спасение. Я понимал, что если вовремя не исправить данное положение вещей может  случиться несвоевременное разрушение моей идиллии потому нехотя поднялся с кресла и волоча ноги, потянул своё бренное тело к эпицентру высокочастотного извержения. Так как я оторвал материальный объект своего существования с кресла, на котором я висел в воздухе, я решил заняться приготовлением напитка под названием кофе.

  Если свист чайника являлся ледоколом для тишины, то запах кофе стал контрольным выстрелом в голову всего неосознанного размытого и непонятного. Всё резко стало контрастным и понятным, углы острыми,  запахи резкими, звуки пронзительными. И вся эта каша начинала накручиваться комом новые звуки, запахи, образы. Дом начал просыпаться и от прошлой идиллии не осталось и следа. Мыслей вдруг стало много, да так много что со всеми справиться было невозможно и все эти мысли были какими то глупыми, мелочными, и ненужными. Но это были мои мысли. В них я уже проклинал не только автора свистка для чайника, а заодно и себя что поставил этот гейзер на огонь, не осознавая предстоящих последствий. А когда в дверном проёме появилась она, я понял что моя идиллия похоронена окончательно и воскресить её будет уже не возможно. НО. В дверном проёме нарисовалась новая сказка. Сказка, в которой много загадок и непонятностей. Много страсти и одновременно холода. Но сейчас эта сонная сказка хотела кофе, который я и собирался сделать.